Слова сами по себе пусты. Я сразу оговорюсь, что оставляю в стороне современные использования языка, — описание абстракций, рекламные энергетические цунами и создание объектов из ничего, — а буду иметь в виду только коммуникационные, древние процессы.

Слова — это указатели на чувственный опыт, но не сам опыт. Психически верно воспринимать слова как всплески синестетической информации. В нервной системе существует отображение слов в переживания — это называется языком.

Например, у меня слово «яблоко» связано с характерным зелёным цветом в круге, хрусткостью на зубах и звуком вгрызания в мякоть, деревом в саду и ещё кучей других эффектов. Обучаясь непосредственно, эмпатически, мы настраиваем своё отображение слов в переживания так, как это показывают другие. Вот это укроп, это бактерия, это любовь, а это демократия. У себя я до сих пор распознаю одно из устойчивых переживаний демократии как «довольные жители владеют силой решать», что не подтвердилось ни в одной стране мира.

Удобно общаться тогда, когда слова — указатели на опыт — почти везде совпадают. Поэтому люди легко находят общий язык, обсуждая погоду или огурцы.

Но можно обнаружить, что слова означают у разных людей совсем разное. И если с яблоками всё более-менее понятно, то от слова «любовь» у одного будет фонить ощущениями боли и предательства; у другого — как запереться в розовом замке с другим и никогда оттуда не выходить; у третьего — о чудесной опоре, появляющейся как по волшебству в трудные моменты; а у четвёртого проявится радость самоутверждения за счёт полового партнёра. Реальное общение происходит на уровне соразделения чувственного опыта путём последовательных тонких изменений состояний сознания и взаимной сонастройки. Слова для общения вовсе не обязательны, а являются инструментом — «памятью ощущений», чекпоинтами, откуда начинается движение общения.

Когда я говорю, что «можно обнаружить», то поднимаю очень непростую тему. Несмотря на очевидность идеи, что слова означают у разных людей совсем разное, мало кому действительно доступен опыт узнавания этой разности. Поверхностно соглашаясь с этой идеей, люди живут в мире, где их описание реальности подменяет реальность. До сих пор золотой стандарт общения — это пресловутое «словами через рот», как будто совпадение в буквах приводит к соразделению чувствования.

Я использую слова в общении с другими по их прямому назначению — только как указатели на опыт — и ясно отдаю себе отчёт, что мои слова имеют смысл только в контексте соразделённого состояния сознания. Бывает такое, что я называю какое-то слово, затем чувствую, что у другого актуализируются неподходящие коннотации, и отзываю сказанное — не потому, что я неверно чувствую, а потому что указатель не попал.

Моя работа с текстами — это обратное от того, что делают поэт или литератор. Я убираю любые интеллектуальные додумывания и альтернативные понимания, не оставляя скрытого смысла, облагораживания или многогранности звучания. Я не бросаюсь фразами, которые красиво или по-умному звучат; я не жду, что «каждый найдёт в тексте что-то своё». Мне ценно соразделять только то, что есть.