Про серые зоны я начал говорить ещё в заметке о тантре. Под «серой зоной» я понимаю такое состояние группового процесса, когда управление пространством передано некоторым заранее оговоренным соглашениям, и предполагается, что участники по своей воле и желанию будут следовать им, но их трактовки — неоднозначны, исполнение — непоследовательно, а интенции участников — разнообразны. Серая зона, с одной стороны, ограничена условно-неожиданной тиранией ведущих, например, их вмешательством в аутентичные, неразрушительные и неконфликтные взаимодействия участников; а, с другой, с таким же условно-неожиданным их неучастием в критических травмирующих ситуациях, требующих проверки на соответствие принятым договорённостям.

Серая зона — это то, почему многие люди боятся телесных практик и почему распространяются слухи об их небезопасности. Несмотря на попытки разных организаторов говорить о себе как о создателях «безопасных пространств», тень некоторой непредсказуемости будет витать в воздухе. Дело в том, — и это фундаментальный тезис, — что безопасных пространств не бывает в принципе. Я и сам был под гипнозом очарования этой фразы, заблуждаясь, как и мои коллеги-фасилитаторы — ведь если класс удался, то «безопасное пространство» получилось, а если что-то пошло не так, то «моего умения не хватило». Это наивно. Групповое поле очевидно больше моего объёма. Я могу лишь оставить участникам ответственность за их участие во встрече, делая свою часть хорошо.

Некоторым умельцам удаётся значительно ограничивать волю участников, но этот опыт не масштабируется, не передаётся обучением, чреват взрывами, да и в целом остаётся послевкусие розового замка — хотя я осознаю, что люди любят и целенаправленно ищут опыт альтернативной реальности или большого мудрого родителя, воспроизводя свои инфантильные надежды.

Я считаю, что сама мечта о безопасном пространстве привлекает и виктимных личностей, надеющихся отказаться от ответственности за свои неоднозначные проявления; и хищников, самоутверждающихся за счёт наивных новичков; и ущербных «переобувателей», которые по своей воле и желанию идут во взаимодействия, а затем задним числом описывают свой опыт в терминах принуждения и подавления.

На размер серой зоны влияет выполнимость законов пространства и разнообразие допустимых интенций участников:

1. Серая зона становится меньше либо от ясной легализации каких-то проявлений, либо от таких же ясных запретов со всеми вытекающими последствиями по обеспечению выявления нарушений и системы наказаний за них. Сами правила не имеют значения — имеет значение их консистентность и унифицированное прочтение. Например, тантра подразумевает легализацию сексуальных проявлений вне зависимости от степени интимности практик. Если у каких-то участников открылись нижние чакры и потекло, то никто им пальцем грозить не будет. Это даёт возможность трезво оценить, куда я пришёл, и бережно отстроить границы, оценивая свои силы и понимая законы, по которым выстроено пространство.
2. Серая зона меньше, когда есть узкая предметная тема, объединяющая интересы участников, а ведущие жёстко структурируют времяпрепровождение; и наоборот, свободное время, «приходите все» и вечериночные форматы делают серую зону больше. Допустим, на тактильную вечеринку пришёл мужчина, желающий найти партнёршу для секса, и женщина, которая ищет успокоения и отвлечения после измены мужа. Для них обоих тема встречи имеет второстепенное значение. Их гипотетический контакт может привести к непредсказуемому развитию событий — может всё будет хорошо, а может будет истерика, ретравматизация и скандал. Если бы темой встречи было заявлено обучение элементам остеопатии, то вряд ли желаниям наших воображаемых друзей нашлось бы место.

Серая зона неизбежно появляется там, где уровень свободы высок. По моим наблюдениям, управлять размерами серой зоны можно либо через ясные законы и ограничения, либо через легализацию человеческих проявлений. Первое требует управленческого опыта и системного мышления; второе — психологической зрелости и устойчивости.

Этой зимой я был на джеме контактной импровизации в Москве, (в ИНБИ), где парочка целовалась, лёжа в обнимку на ковриках для йоги. Других участников это не смущало — ну, взрослые люди пришли делать то, что они хотят, вот и делают. Я привык к бо́льшим самоограничениям участников, чуть поудивлялся и продолжил танцевать. Мне было окей. Для сравнения, мне было не окей на джемах в Алматы, где организаторы гордились стикерами об отсутствии секса в танце. Я не мог отделаться от фонового беспокойства, «а вдруг кто что подумает». КИ подразумевает достаточно плотный контакт, и закинуть ногу на задницу партнёра — это элемент, в норме не привлекающий эротического внимания. Ведущие раздули серую зону там, где обычно всё урегулировано опытом, зрелостью и интересом пришедших танцевать участников.

Мероприятие с самой жирной серой зоной — это каддл. От Португалии до Индонезии ведущие говорят одни и те же слова, дают схожие практики, а потом происходит то, что происходит. На недавнем каддле в Москве партнёрша мне предлагала довольно интимные взаимодействия, я чувствовал встречный интерес, но отказался, сославшись на своё понимание правил. Она пожала плечами — и уже через 15 минут практиковала желаемое с другим партнёром. Ведущая аккуратно к ним обратилась, и ребята накрылись пледом, не снижая обороты. Ситуация была «улажена», и, кажется, что чувствовал себя идиотом только я.

В Таиланде я оказался вовлечён в историю, где одна участница пожаловалась ведущему, что мои прикосновения к другой участнице показались ей излишне сексуальными. Я был возмущён такой формулировкой и ушёл со встречи. Мне потом рассказывали, что тот вечер-таки закончился скандалом: она доебалась до ещё одного участника с аналогичной претензией, на что ей посоветовали разобрать с психотерапевтом свои сексуальные триггеры.

Серая зона возникает не только там, где есть секс. На днях видел, как полевая интервизия закончилась длинной жалобой участницы, где некто ворвался в процесс и «испортил» расстановку. Не было ни ясных законов, по которым функционирует пространство интервизии, ни достаточной легализации спонтанных проявлений людей. Жалоба, в каком-то смысле, — это индикатор объёма серой зоны. Если бы врываться было нельзя, то человека бы остановили; а если бы врываться было можно, то жалобы бы не было. Серая зона — зона непроявленных ожиданий.

Мне для себя крайне интересны встречи, где могла бы быть большая серая зона, но мастерство и мудрость ведущих позволяют поддерживать пространство на позволениях, а не запретах. Позволения не означают анархию: позволение требует в своей основе способность фасилитатора встретиться с проявлением и урегулировать его так, чтобы оно стало частью группового процесса, а не вываливалось за его пределы отдельной бушующей опасной силой. Я уважаю только такой уровень компетенций — ведь управление становится начальствованием, когда за слабого человека говорят заготовленные списки из «нельзя».

4 августа 2025

*обсуждение доступно подписчикам телеграм-канала (ссылка)